Предложения со словом «ея»

На лице ея шла радость матери, которая увидела, наконец, осуществление самой заветной своей мечты.

– Упокой, Господи, душу ея в месте злачне, в месте светле, в месте покойне! – вдруг промолвил, перекрестившись, духовное лицо.

Соединение российской армии с цесарской подало изрядное средство примечать ея движения и сравнивать оные.

Но вдруг дочь моя сделалась больной, и по всем признакам болезнь ея оказалась весьма опасной.

Они же реша: “От сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его”.

Ярешился было возвратиться во вторник ночью, но вот обстоятельства, связывающая руки самому сильному в каком бы отношении ни было человеку: так много потерпевшая от холодной судьбы мать умершаго со слезами умоляет меня «быть ея сыном хоть на неделью».

Ибо написано: всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже прелюбодействова с нею в сердце своём (Мф. 5, 28).

Почему конец ея называется великою седмицею?

При этом автор отмечает, что на протяжении долгого времени «русская дипломатия… оставалась неведомой, недоступной областью для историков, и только в последние годы стали появляться драгоценные материалы для ея изучения…».

А во дворянстве всяк, с каким бы ни был чином,Не в титле — в действии быть должен дворянином,И непростителен большой дворянский грех.Начальник, сохраняй уставы больше всех!Дворянско титло нам из крови в кровь лиется;Но скажем: для чего дворянство так дается?Коль пользой общества мой дед на свете жил,Себе он плату, мне задаток заслужил,А я задаток сей, заслугой взяв чужею,Не должен класть его достоинства межею.И трудно ли сию задачу разрешить,Когда не тщимся мы работы довершить,Для ободрения пристойный взяв задаток,По праву ль без труда имею я достаток?Судьба монархине велела побеждатьИ сей империей премудро обладать,А нам осталося во дни ея державыКо пользе общества в трудах искати славы.

А ты, в ком нет ума, безмозглый дворянин,Хотя ты княжеский, хотя господский сын,Как будто женщина дурная, не жеманьсяИ, что тебе к стыду, пред нами тем не чванься!От Августа пускай влечен твой знатный род, -Когда прекрасна мать, а дочь ея урод,Полюбишь ли ты дочь, узришь ли в ней заразы,Хотя ты по уши зарой ее в алмазы?Коль только для себя ты в обществе живешь,И в поте не своем ты с маслом кашу ешь,И не собой еще ты сверх того гордишься, -Не дивно ли, что ты, дружочек мой, не рдишься?Без крылья хочешь ты летети к небесам.Достоин я, коль я сыскал почтенье сам,А если ни к какой я должности не годен, -Мой предок дворянин, а я неблагороден.

Видно, что жизнь живет тогда, когда мысль наша, любля истину, любит выследывать тропинки ея и, встретив око ея, торжествует и веселится сим незаходимым светом.

Невелико было хозяйство смотрителя, а весь придворный штат его состоял из кухарки Пелагеи да училищного сторожа, отставного унтера Яковлева, исправлявшего должность лакея и ходившего за толстою, обезножившею от настоя смотрительскою лошадью. Женни в два дня вошла во всю домашнюю администрацию, и на ея поясе появился крючок с ключами.

Всего веселее выглянула на свет хрустальная фляжка, в которой находилась удивительно приятного фиолетового цвета жидкость с известною старинною надписью: «Ея же и монаси приемлят».

Вернувшись в свой вагон, он не переставая перебирал все положения, в которых ее видел, все ея слова, и в его воображении, заставляя замирать сердце, носились, картины возможного будущего.

Льются слезы, дух мятется,
Томно сердце, томно бьется:
Где любезная моя?
Нет ея!

Ее сомнения смущают:
«Пойду ль вперед, пойду ль назад?..
Его здесь нет. Меня не знают…
Взгляну на дом, на этот сад».
И вот с холма Татьяна сходит,
Едва дыша; кругом обводит
Недоуменья полный взор…
И входит на пустынный двор.
К ней, лая, кинулись собаки.
На крик испуганный ея
Ребят дворовая семья
Сбежалась шумно. Не без драки
Мальчишки разогнали псов,
Взяв барышню под свой покров.

Выписываю совершенно на выдержку: бедная девушка Лиза живет из милости в доме своего дальнего родственника, жена которого, г-жа Звонкина, попрекает ей бедностью, а сын ея Любим, влюбленный в Лизу, ее смиренно защищает…

«Упокой, боже, рабу твою и учини ее в рай, идеже лицы святых господи и праведницы сияют, яко светила, усопшую рабу твою упокой, презирая ея вся согреше-е-ения».

А что есть истина? Вы знаете ли это?
Пилат[17] на свой вопрос остался без ответа,
А разрешить загадку — сущий вздор:
Представьте выпуклый узор
На бляхе жестяной. Со стороны обратной
Он в глубину изображен;
Двояким способом выходит с двух сторон
Одно и то же аккуратно.
Узор есть истина. Господь же бог и я —
Мы обе стороны ея;
Мы выражаем тайну бытия —
Он верхней частью, я исподней,
И вот вся разница, друзья,
Между моей сноровкой и господней.

«Это его спасет!» — вот мысль, которая доминировала в ея голове.

И вот, держася за руки едва,
В приличном друг от друга расстоянье,
Под музыку мы двинулись сперва,
На цыпочках, в торжественном молчанье.
Но, сделавши со мною тура два,
Она вдруг стала, словно в ожиданье,
И вырвался из свежих уст ея
Веселый смех, как рокот соловья.

— Более, говорит, тридцати лет не пели молебнов и не ставили свечей. Как услыхал я это, у меня сердце упало. Оно и впрямь икону-то Ея, Царицы Небесной, что у Варварских ворот, совсем позабыли, точно ее и не было.

— «Се господь рассыплет вселенную и опустошит ю, открыет лицо ея и расточит живущие на ней».

Он держал себя, как человек, который знает, когда ему придет время сказать свое слово, а пока — он просто кушал разложенную им на полосатой подушке провизию и выпил три или четыре рюмки той аппетитной влаги «Ея же и монаси приемлят».

И от такого неприятного ощущения рассказчик опять распаковал свою вместительную подушку, налил стакан аметистовой влаги с надписью «Ея же и монаси приемлят», и молвил…

Но она была всё та же, и вид ея всё так же, физически оживляя, возбуждая и наполняя счастием его душу, подействовал на него.

Она чувствовала, что дышит какой-то новой, неизвестной ея до сих пор атмосферой, что ее обдает чем-то затхлым, спертым.

«Я б желал, — говорил панегирист, описывая наружность Луизы, — я б желал здесь персону сея прекрасныя дщери знаменитого баронского дома несколько начертить, коли б черные чернила способного цвета были ея небесную красоту представить: будешь ты, читатель, доволен, коли своему уму представишь одно такое лицо и тело, которых точнейшее изображение имеется без порока, белый цвет в самом высочестве, приятность же преизящную всего света.

Когда Христос-бог на распятье был, тогда шла мати божия, богородица, ко своему сыну ко распятому; от очей ея слезы наземь капали, и от тех от слез, от пречистыих, зародилася, вырастала мати плакун-трава; из того плакуна, из корени у нас режут на Руси чудны кресты, а их носят старцы иноки, мужие их носят благоверные».

Она — его прекрасней, он — ея.